Одна версия предательства Иуды

Эта книга носит название:

«Одна версия предательства Иуды»

Не «Ещё одна версия» и не «Одна из версий», а именно «Одна версия...»
Можно ли сосчитать, сколько за двадцать веков написано об Иисусе Христе?! Одно перечисление авторов займет увесистый том. А многие ли брались писать об Иуде Искариоте? Их можно сосчитать по пальцам. Причём пересчитать тех, чьё мнение не вызывает чувства стыда, можно, не вынимая одной руки из кармана.

Максимилиан Волошин с его аббатом, молящимся:

Боже, верю глубоко,
что Иуда — Твой самый старший и верный
Ученик, что он на себя принял
Бремя всех грехов и позор мира…

Леонид Андреев со сценой спорящих меж собой Иоанна и Петра:

— Ну-ка, умный Иуда! Скажи-ка нам, кто будет первым возле Иисуса — он или я?
Но Иуда молчал, дышал тяжело и глазами жадно спрашивал о чем-то спокойно глубокие глаза Иисуса.
Не отрывая глаз от Христа, Иуда медленно поднялся и ответил тихо и важно:
— Я!
Иисус медленно опустил взоры. И, тихо бия себя в грудь костлявым пальцем, Искариот повторил торжественно и строго:

— Я! Я буду возле Иисуса!
И вышел.

Никос Казандзакис с Иудой, напоминающим Христу:

Помнишь, ты обнял меня и умолял: «Предай меня, предай. Я должен быть распят и должен потом воскреснуть, чтобы спасти мир!.. Иуда, брат мой, не бойся. Смерть — дверь в бессмертие. Я должен перешагнуть этот порог. Помоги мне!» А я так любил тебя, так верил тебе, что согласился. Я пошёл и предал тебя…

Дмитрий Мережковский с его недоговорённостями и вопросом

Кто кого предал, Иуда Христа или Христос Иуду?

со скромным выводом:

Камни в Иуду надо кидать осторожнее — слишком к нему близок Иисус.

Кто еще? Ах да! Хорхе Луис Борхес с его Тремя версиями предательства Иуды. А что Борхес? Впрочем, пусть будет Борхес. А остальные? Даже великий Ориген, второй после Павла Ориген Александрийский выдавил из себя лишь пару куцых страничек.
Писаниной же иных побрезгуешь вытереть обувь.
А мы? Что скажем мы?

Дорогой читатель наш!

Собери все самые грязные и гадкие обвинения против Иуды. Прибавь к ним всю аргументацию, «оправдывающую» предательство сребролюбием, помутнением разума, его разочарованием в Учителе, желанием возвести Его в цари и прочую глупость. Присовокупи наиболее психологически мягкие «оправдания» Иуды. Возьми всю эту падаль человеческой души, сожги и развей по ветру. Забудь о ней хоть на пять минут. Больше тебе не понадобится. Забудь и слушай.

Представь себе Учителя столь великого, что Он может читать в душах, как ты — строки в этой книге. Учителя, избравшего лучших из лучших. Если тебе будет удобнее, дай им иные имена. Пусть будут Михаил, Авраам. Исаия. Гавриил... добавь какие хочешь. Не произноси лишь одного имени, чтобы груз того, что ты забыл на время, не потянул тебя ко дну. Представь, что все ученики любят своего Учителя более себя самих. Представь их посвященными. Посвященными в тайны и посвященными Богу. Все!!!

Но ведь все они знают, что без Его смерти обойтись нельзя. И все они знают, что один из них должен, обязан предать Учителя, Иисус им Сам это сказал. «Не я ли? Не я ли?» спрашивают они один за другим. И среди них не могло быть ни одного, кто рано или поздно не пришел бы к мысли: «если никто из них —это придется сделать мне». Вопрос лишь в том, кому эта мысль пришла рано, а кому поздно.

Дальше объяснять? Или ты, читатель наш, и так понял, что если бы предатель раскаялся и убоялся, то тяжкий и горький жребий служения сего пришлось бы тянуть Иоанну с Иаковом.

И каким словом следовало бы назвать учеников Иисуса, если бы среди них так и не нашлось бы предателя? Самый мягкий ответ на этот вопрос — полное ничтожество! Причем не в переносном, а в буквальном смысле. А и вправду, что мы знали бы о них? Что был бы Иисус? Ничто!

Но аллилуйя! Славен Бог! Среди двенадцати нашелся один, и это сразу решило все проблемы. Более всего это решило проблемы остальных одиннадцати. И вот уже Иоанн становится не безвестным учеником неизвестно кого, а любимым учеником Иисуса Христа! Уже появляется смысл говорить о неверии Фомы. Из-под обломков угрозы полного забвения выкарабкивается и сам хранитель ключей от рая — Петр, чьё троекратное отречение также перестает быть пылинкой в море человеческого малодушия.

Кто же тот один, который сделал остальных великими? Иисус, избравший их? Нет! Тот, кто более других готов был пожертвовать собой, более других был предан Учителю, более других был посвящен Богу и, по-видимому, более других посвящен в тайны.

Неужели ты не согласен с нами, читатель? Суди сам: тот, кто отдает жизнь свою за друга своего достоин посмертных почестей, ибо его любовь велика. Насколько же больше нужно иметь любви, чтобы пожертвовать не одной только жизнью, но и посмертными почестями, саму душу положить за друга своего? Нет больше той любви.

Найдется ли когда еще кто, чья любовь сможет сравниться с его любовью?!

Пусть читатель наш знает, что, берясь за наше повествование, мы не были знакомы ни с Казандзакисом, ни с Леонидом Андреевым, ни с Максимилианом Волошиным. И в самом начале мы вовсе не ставили себе задачей доказать, что Иуда Симонов Искариот — Святой.

Впрочем, «святой» — не совсем то слово. Христианство знает слишком много «святых», чтобы назвать Иуду Симонова Искариота одним из них. Мы будем доказывать и убеждать читателя, что Иуда — вторая фигура христианства после Самого Иисуса Христа, что без Иуды христианство превращается в сказку, содержащую в себе весьма мало смысла.

А что в современном христианстве?

Посуди сам, дорогой читатель наш, чему учит традиционное понимание роли Иуды? Ничему! Ровным счетом ничему.

Что изменилось бы в догматике православия и католицизма, в учениях лютеран и баптистов, в проповеди мормонов и свидетелей Иеговы, в тайных доктринах теософов и антропософов (прибавь кого угодно), если бы вместо того, чтобы быть преданным одним из ближайших двенадцати учеников, Иисус был бы опознан той самой женщиной у огня, которая опознала Петра? Что изменилось бы в христианском богословии и философии, христологии и в учении о спасении, в любом другом разделе христианского знания в этом случае? Ничего!

Иуда Искариот — как кость в горле современного христианства. Он — лишняя фигура, искушение, соблазн, возбуждающий самые низкие чувства в тех, кому проповедано учение любви и мира. Но в том-то и дело, что в Библии нет места ничему лишнему. А уж описанные в Библии события, предопределённые Божией рукой, никак не могут быть суетой.

Иуда не нужен современному разделившемуся в самом себе христианству, но он необходим истинному нераздельному христианству. Иисус должен был быть именно предан, а не опознан. И сделать это определён был именно один из ближайших учеников, но никак не какой-нибудь проходимец.

Во всём этом мы и собираемся убеждать тебя, читатель. Мы прошли долгий путь. И на этом пути мы встречались со многими странностями истории Иуды. И лишь к концу пути мы нашли в себе силы сделать те выводы, которые и выразили в нашем рассуждении. Не будем сейчас же приводить всех аргументов. Будет гораздо лучше, если ты, читатель, пройдешь этот путь вместе с нами от начала.